black__tiger - Зеркало иллюзий

— Уговорит… Авадой по башке, – сострил Джеймс.

…Золотой шарик разбился о его собственную голову. Среди зрителей сочувственно присвистнули, и Солли Макбрейн с Рэйвенкло громко посоветовал:

— Придержи язык!

Лили хмыкнула и спросила:

— Что вы обо мне думаете?

Едва ли не в первый раз за всю идиотскую игру Северус ощутил под ногами твердую почву.

— Что мы – друзья, – сказал он.

Что бы ни было – этого у них не отнять.

И тут, наконец, Поттер сорвался.

— Ничего не думаю, – буркнул он, внезапно покраснев.

— А что – я о вас?

Джеймс бесстрашно вдохнул – как перед прыжком с обрыва над лодочным причалом в школьное озеро. Головой вниз. Терять, кроме симпатий аудитории, было уже нечего.

— Что я – болван с чугунной башкой…

Мэй, не удержавшись, хихикнула: Поттер довольно точно цитировал высказывания Эванс на свой счет.

— Хвастун, позер, выпендрежник, неряха, задира…

Чем меньше оставалось у Поттера в легких воздуха, а на языке – самокритики, тем ласковее становилась улыбка Эванс.

— Не угадал.

— Нет?!

— Не–а.

Лили с удовольствием наблюдала сменяющиеся на физиономии Поттера сожаление о вырвавшихся словах и желание немедленно взять их назад и заставить ее забыть обо всем, что им было только что сказано, и надежду – берущую разбег, как взлетающий гиппогриф…

Ага, разбежался!

— Я думаю, что ты сдержишь слово, Джеймс Поттер. Я надеюсь на это. Ты помнишь, что обещал?

Сейчас – сейчас, а не когда разбивались шарики, Джеймс Поттер понял, что проиграл. И проиграл вовсе не Снейпу – какое там! Это был поединок Поттера с Эванс, и только с Эванс.

Уступить девчонке – девочке – Лили – было не зазорно. Но…

Но он так и не научился проигрывать.

Ни в квиддиче, ни в жизни.

— Да!

— Ну и замечательно. Сев, а о тебе я думаю, что он не полезет к тебе больше, они – свидетели.

Бледное лицо Северуса пошло алыми пятнами.

Он выиграл? Он, Северус Снейп, выиграл у Джеймса Поттера! Наконец‑то! Он никогда не сомневался в том, что один на один он этого гриффиндорца сделает…

Вот только… Где его награда?

— И знаете что, мальчики? – вот только Лили не сводила с Поттера злых зеленых глаз. – Мне понравилось. – Развернулась к подружкам и, подхватив под руку Бобби, через плечо кинула: – В следующем году повторим!

“У лукоморья дуб зеленый…” – с выражением читала Лили Эванс, закрыв ладошкой страницу.

— Это чего? – удивился плюхнувшийся к ней под дерево Северус.

— Детская классика, – Лили посмотрела с осуждением. – Это должен знать каждый!

— Наизусть?

— А что такое? Ты же знаешь наизусть “Тысячу растений и грибов”.

— Так то “Тысяча растений…”! – он попытался приподнять обложку. – А это?

— Это – Пушкин. Русская классика. “Песенки Матушки Гусыни” я уже выучила.

— Зачем?

Лили огляделась и прошептала прямо в насторожившееся ухо:

— Для моего будущего ребенка!

— Для какого ребенка? – обалдел Северус.

— Обыкновенного. Ну будет же у меня когда‑нибудь ребенок?

— Откуда? – Снейп и сам почувствовал, что сморозил глупость.

— Сев! Ну что ты как маленький! Ты что – не знаешь, откуда берутся дети?

“От Поттера?!” – взорвалось в опаленном ревностью мозгу Снейпа.

— Я назову его Гарри, если это будет мальчик, и Гарриет – если девочка. Тебе нравится?

— Что нравится?

— Вот это.

Лили убрала ладонь.

На странице обнаружилось раскидистое дерево, обвешанное, точно Рождественская елка, блестящими цепочками и фигурками маленьких зверушек и человечков. Еще один человечек, печальный и одинокий, в черном, с черной же шевелюрой и с книжкой, приткнулся под деревом.

— Это Пушкин, – объяснила Лили, проследив за взглядом Северуса.

Было видно, что быть Пушкиным не легче, чем Снейпом.

Северус ему посочувствовал.

— Это почти про нас! Слушай, – Лили начала с начала, нараспев, водя пальцем по строчкам:

Северус задрал голову: крона дерева, в корнях которого они устроились, ничем, ни единым листочком не напоминала дубовую.

— Это не дуб! – указал он.

— Но зеленый же! И лукоморье…

Берег там, где они сидели, плавно изгибался, закрывая их от резвящихся одноклассников.

— Это не море, а озеро!

— Какая разница?

— Цепи нет.

— Кот есть.

— Где кот?

— А наш декан!

— “По цепи”! – с нажимом прочитал Северус.

— “Кругом”! – Лили сделала ударение на следующем слове. Снейп беспокойно огляделся.

С этим Снейп спорить не стал, вспомнив лекции по трансфигурации.

В ветвях хихикнули.

Снейп громко повторил: “Там Поттер бродит, на ветках Петтигрю сидит!”

— Не обращай внимания! – быстро сказала Лили.

— Пушкин! – презрительно прошелестело в кроне. – Шекспир!

Лили хладнокровно отозвалась:

— Сиди там, Марло недоделанный! – и продолжала читать.

Запретный лес развернулся перед ним конспектами кеттлберновских лекций. Северус никогда не заходил дальше опушки, помня о запрете… Теперь он жалел о том, что ни разу не попробовал преступить запрет. Хотя, скорее всего, нарушив, пожалел бы куда сильнее.

Ну избушка, положим, хагридовская. Курьи ножки тоже были неплохо знакомы: мама покупала окорочка в ближайшем универсаме. Соотнести ножки с избушкой не получалось, хоть тресни! Это ж должна быть курица–монстр! Как сам Хагрид. Вроде гиппогрифа, которого они проходили в прошлом семестре с Кеттлберном. А, кстати… если без окон, без дверей, то это вообще Визжащая Хижина. Тьфу! Куда ни плюнь – везде монстры!

Привидений – так точнее. Слизеринское кровавое и гриффиндорское безголовое и рейвенкловское серое, и хаффлпаффское толстое… Надо же, как все метко! И полтергейст этот придурочный… И в лесу, наверняка, мороков полно. И еще, говорят, в школе видели чужую черную собаку. Грима? Если так – чтоб он Блэку и Поттеру на глаза попался!

Тритоны сойдут за витязей? Тритонов Северус видел на картинках в учебнике по Уходу за волшебными тварями, витязей не видел нигде. Витязи – это ведь русские рыцари, что‑то вроде, нет? Северус вообразил тритона в полном рыцарском облачении. Тритон поскрипывал: облачение съела ржавчина – кругом же сырость!